Паскаль Бонифас: Прописные истины о положении дел в мире

Мир без границ, бесполезность ООН, отсталость Африки, всемирный заговор, война между США и Китаем, новая коалиция авторитарных государств, безумие Ким Чен Ына, китайский тоталитаризм, миролюбивость демократий, несовместимость ислама с демократией, террористическая угроза — французский геополитолог разбирает ключевые явления в современной политике и призывает пересмотреть некоторые расхожие мнения.

ГРАНИЦ БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ

Глобализация стёрла границы, территориальные вопросы отошли на второй план. Расстояния и время значительно сократились. Люди, которых разделяют тысячи километров, могут общаться в реальном времени. Денежные потоки беспрепятственно пересекают мир.

Часто утверждается, что глобализация положила конец территориальному мышлению и стёрла границы между государствами. Действительно, кругосветное путешествие за 80 дней — больше не достижение, как это было во времена Жюля Верна. И ни одно государство больше не может быть самодостаточным — даже Северная Корея поддерживает отношения с другими странами. В то же время, неверно говорить, что границ больше не существует.

Тогда как перемещаться с Севера на Юг планеты (в целях работы или туризма) становится всё проще и доступнее, перебираться с Юга на Север по финансовым причинам всё труднее. Доступности транспорта государства противопоставляют визовые ограничения, которых не существовало в XIX веке. Когда и это не помогает остановить поток мигрантов, страны возводят стены, как это сделали США на границе с Мексикой и Испания для защиты своих анклавов: Сеуты и Мелильи.

Территориальные вопросы и сегодня остаются причиной большинства конфликтов. Война, развязанная Россией против Украины 24 февраля 2022 года, — яркое тому подтверждение.

Война в Персидском заливе (1990 — 1991) была спровоцирована аннексией Кувейта Ираком, а Иракская война (2003) — желанием американцев перечертить карту Ближнего Востока. Многочисленные неразрешённые территориальные споры продолжают служить источниками напряжённости между государствами (Индией и Пакистаном, Китаем и Японией, Северной и Южной Кореей). Конфликт Израиля с Палестиной не религиозен по своей сути (израильтяне не хотят обратить палестинцев в иудаизм, а палестинцы не хотят обратить израильтян в ислам или христианство) — в его основе лежит вопрос общего доступа (или отсутствия оного) к конкретным территориям, в том числе Иерусалиму. Что касается терроризма, то цели террористов находятся на территории государств, и именно соответствующие государства отвечают за обеспечение их защиты. Исламское государство оккупировало значительную территорию, которую позже отвоевала международная коалиция.

Так что границы, территории и государства по-прежнему актуальны для понимания международных отношений в XXI веке. Пандемия Covid-19 ещё раз напомнила всем о реальности границ — свои границы закрыли 150 стран.

ОТ ООН НЕТ НИКАКОЙ ПОЛЬЗЫ

Организация объединённых наций не в силах предотвратить войны. Право вето, которым пользуются постоянные члены организации, парализует работу Совета Безопасности, а многочисленные диктаторские режимы, которые являются её членами, препятствуют любому прогрессу в вопросах демократии и прав человека.

Война России против Украины в очередной раз продемонстрировала неспособность ООН предотвращать и/или останавливать войны. Однако обвинять ООН в бесполезности означает возлагать на организацию ответственность за положение дел в мире и путать причину со следствием. Согласно Уставу, у ООН есть три главных цели: поддерживать мир и безопасность, способствовать социальному и экономическому развитию, защищать права и свободы человека. Без сомнения, итог работы ООН неоднозначен; работы ещё очень много, а ООН часто погрязает в бюрократии. Тем не менее, стоит отметить, что бюджет ООН составляет всего 3,12 миллиарда долларов (состоянием на 2022 год), плюс 6,38 миллиарда на операции по поддержанию мира.

Проблема не столько в ООН, сколько в разделённости международного сообщества.

Решения часто блокируются из-за разногласий между пятью постоянными членами Совета Безопасности (США, Россией, Китаем, Великобританией и Францией). Чтобы система работала так, как было предусмотрено, альянс победителей Второй мировой войны должен был сохраниться. Однако холодная война разделила страны, и те стали использовать право вето для защиты своих союзников. При этом также неверно объяснять неэффективность системы наличием права вето. На самом деле оно является причиной принадлежности соперничающих держав к одной организации.

Когда Ирак вторгся в Кувейт в 1990 году, под конец холодной войны, впервые в истории система коллективной безопасности сработала так, как было предусмотрено Уставом. Совет Безопасности выдвинул Ираку ультиматум, потребовав вывести войска из Кувейта. Невыполнение этого требования впервые сделало возможным законное применение военной силы. Именно поэтому тогдашний президент США Джордж Буш-старший провозгласил наступление «нового мирового порядка».

Однако очень скоро на первое место вышло соперничество между странами. Тем не менее, неверно утверждать, что члены Совета Безопасности никогда не смогут прийти к консенсусу, так как для этого необходимо согласие между Западом, Россией и Китаем (хотя с началом войны в Украине работа Совета Безопасности вновь неоднократно блокировалась). Прецеденты есть — в том числе по спорным вопросам вроде иранской ядерной программы. Резолюция 1973 года имела целью «защиту гражданского населения» Ливии. Воздержавшись, Россия и Китай сделали возможной её принятие. В то же время, изменение цели миссии с защиты мирного населения на смену режима создало препятствия для будущих договорённостей.

Несмотря на все недостатки ООН, на счету организации есть также значительные успехи — например, отмена апартеида в ЮАР и деколонизация. Важно понимать, что без этой площадки для диалога между странами, конфликтов и злоупотреблений было бы ещё больше. Более того, чтобы оценка деятельности ООН была справедливой, необходимо учитывать работу организаций, действующих под её эгидой, в том числе ВОЗ, УВКБ, ЮНИСЕФ и ЮНЕСКО.

Расширение Совета Безопасности до 10 постоянных членов по-прежнему блокируется. И всё же нужно признать, что какой бы несовершенной ни была ООН, без неё положение дел в мире было бы еще хуже.

АФРИКА ПРОИГРАЛА ОТ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Африка страдает от бесконечных гражданских войн, повсеместной коррупции и высокой заболеваемости СПИДом. В отличие от Азии, она не смогла встать на путь экономического развития.

В начале текущего столетия было множество причин для афропессимизма. При том, что в Африке проживает 11 процентов населения планеты, на неё приходится всего 1 процент мирового ВВП и 2 процента международной торговли. На континенте также фиксируется более 70 процентов всех смертей от СПИДа. Парадоксальным образом, конец холодой войны, в ходе которой Африка стала полем противостояния между Западом и Востоком, не пошёл ей на пользу. Если в 1970-х и 1980-х годах Африка танцевала под дудку сверхдержав, то в 1990-х она просто оказалась никому не нужна.

Однако в последнее время афропессимизм уступил место афрооптимизму. В целом ряде стран (Гана, Сенегал, Ботсвана и т.д.) установилась демократия и есть реальная политическая конкуренция. Выборы, которые прежде были лишь формальностью, в большинстве стран континента стали средством выбора политического курса.

Развивается рыночная экономика. Африка представляет интерес для многих зарубежных стран: как бывших колониальных держав, так и США. Китай, Япония, Индия, Бразилия, Турция и ОАЭ также очень активны в Африке. После перерыва на континент вернулась Россия.

Пекин упрочает своё присутствие в Африке за счёт развития инфраструктуры: амбициозный проект Нового шёлкового пути распространяется на Африку даже несмотря на то, что оригинальный шёлковый путь через неё не проходил. Китай уже построил железные дороги Момбаса — Найроби и Аддис-Абеба — Джибути.

Возобновление интереса обеспеченных и развивающихся стран объясняется тем фактом, что Африка важна с точки зрения многих вызовов глобализации: сырья, борьбы с пандемиями, массовой миграции, защиты окружающей среды. Несмотря на наличие на континенте несостоявшихся государств (Сомали, Зимбабве, ДР Конго, Южный Судан), экономический рост Африки в этом столетии составляет 4 процента в год (чему способствует рост цен на сырьё). Не имея стационарных телефонов, континент вступил прямиком в эпоху мобильной связи; сегодня в Африке насчитывается около 800 миллионов абонентов. Развивается и гражданское общество.

В ближайшем будущем Африке предстоит обеспечить нужды молодёжи (образование, здравоохранение, рабочие места) и улучшить государственное управление, а также добиться большего равенства в распределении плодов экономического роста.

ТЕРАКТЫ 11 СЕНТЯБРЯ ИЗМЕНИЛИ МИР

11 сентября 2001 года США стали жертвой беспрецедентной в своей истории внешней агрессии. Ознаменовало ли это наступление нового мирового порядка?

Люди часто смешивают эмоции, которые пробуждают эти теракты, с изменениями в международных отношениях вследствие данного события. Теракты 11 сентября стали огромным шоком: каждый, кто следит за новостями, помнит, где и при каких обстоятельствах узнал о произошедшем. Невозможно недооценить эмоциональный эффект от зрелища двух самолётов, врезающихся в башни-близнецы, которые каждый видел на фотографиях или в кино. Однако структура международных отношений после терактов 11 сентября не изменилась.

Это, вне всяких сомнений, было событие исторического масштаба. Но оно не привело к установлению нового мирового порядка. Соотношение сил осталось неизменным.

США получили удар в самое сердце. Нападение на Перл-Харбор не было атакой на континентальную часть страны. Теракты 11 сентября можно сравнить разве что с сожжением Белого дома британцами в 1814 году. Однако в те времена США ещё, само собой, не имели такого значения на международной арене, как в 2001.

Тем не менее, теракты не ослабили США. Экономика ощущала на себе последствия на протяжении нескольких дней, но не более того. Американская военная мощь, американская «мягкая сила» и т.д. не пострадали. Если влияние США впоследствии и ослабло, то произошло это по причинам, не имеющим никакого отношения к терактам: во-первых, по причине естественной эволюции в международных отношениях (развития других стран и утраты монополии Запада); во-вторых, необдуманных действий Джорджа Буша, который втянул страну в бессмысленные войны, которые дорого обошлись США. Война в Ираке не была единственным возможным решением. Если бы в 2000 году президентом был избран Эл Гор, теракты, которые готовились долгое время, вряд ли были бы предотвращены, но реакция на них США могла бы быть иной.

Соотношение сил между США и Японией, Европой, Россией и Китаем из-за терактов не изменилось. Теракты никак не повлияли на положение этих стран в мировой иерархии, на их сильные и слабые стороны, а также на их амбиции на международной арене.

Не следует путать эмоциональное воздействие с влиянием на международные отношения. В 2001 году терроризм уже не был чем-то новым: до 11 сентября было множество других терактов, хоть и менее разрушительных.

Некогда говорили об однополярном мире и том, что Америке нет равных. Однако в глобализированном мире асимметричная война может сильно ударить даже по самой могущественной стране мира. Это одно из мрачных последствий глобализации. Бен Ладену и его приспешникам подготовка терактов обошлась в 100 — 500 тысяч евро. Ущерб для США составил намного больше. В глобализированном мире нет оазисов безопасности: жертвой может стать каждый.

Последний раз мир менялся на уровне международных отношений, когда вместе с завершением холодной войны наступил конец биполярного мира. С тех пор в международных отношений преобладает другой долгосрочный тренд, который положит конец не 5 десятилетиям, а 5 столетиям истории — речь идёт о конце монополии Запада. Американцы как следует не осознали данный факт, и получили ещё одно напоминание в 2021 году в Кабуле.

В XXI веке мир стал свидетелем нового противостояния: между США и Китаем, для которого 2001 год олицетворяет поворотный момент — именно в этом году страна стала членом ВТО, следствием чего стал стремительный экономический рост.

ТЕХНОЛОГИИ ПОЗВОЛЯТ ПРЕДОТВРАТИТЬ ИЗМЕНЕНИЕ КЛИМАТА

Если изменение климата — это реальная угроза, то его можно будет предотвратить благодаря техническому прогрессу. Во введении правительствами ограничений нет необходимости.

Отрицающих изменение климата становится всё меньше потому что природных катастроф (которые на самом деле не такие уж «природные») становится всё больше. Ураганы случаются всё чаще и оказываются всё более разрушительными. Европа в 2022 году пережила аномальную жару и засуху, а в 2020 — наводнения. Пакистан в тот же период потерпал от сильных наводнений, тогда как соседний Китай — от губительной засухи.

Сегодня политики, НКО, учёные и даже многие крупные компании решительно настроены сделать борьбу с изменением климата своим приоритетом, пусть и по-прежнему остаются разногласия по поводу конкретных мер и вклада участников. В 2020 году во главе трёх крупных стран стояли климатоскептики: Дональд Трамп в США, Жаир Болсонару в Бразилии и Скотт Моррисон в Австралии. Позже им на смену пришли лидеры, не отрицающие факт изменения климата.

Китай и США долгое время отрицали изменение климата, опасаясь, что меры по борьбе с ним могут замедлить экономический рост и привести к внутриполитическим проблемам, несмотря на то, что речь идёт о двух очень разных режимах. Страны Юга вроде Индии долгое время утверждали, что взять на себя борьбу с изменением климата должны развитые страны, так как именно они в XIX и XX веках причинили наибольший ущерб окружающей среде. Теперь даже эти страны осознают, что также должны вносить свой вклад.

Война в Украине заставила западные — и особенно европейские — страны задуматься об отказе от российских энергоносителей. Однако некоторые из них, как следствие, стали больше полагаться на уголь, который куда более вреден для окружающей среды, чем другие виды энергии.

Технологии могут позволить сократить использование воды в сельском хозяйстве, создать более экологичный транспорт и более чистое топливо для самолётов и кораблей. Но ошибочно считать, что это произойдёт само собой. Ведь технический прогресс направляется приоритетами. Если борьба с изменением климата не будет восприниматься как первоочерёдная задача, не будет и инвестиций в чистую энергетику.

Технологии — не нейтральны. Они будут поставлены на службу защиты окружающей среды только при наличии давления со стороны общества, потребителей, НКО и учёных.

Правительства всё чаще определяют борьбу с изменением климата как один из своих приоритетов, реагируя на требования своих избирателей. Крупные корпорации всё больше работают над своим экологически-ориентированным имиджем, чтобы привлечь потребителей. Иногда они откровенно занимаются гринвошингом — то есть вводят в заблуждение по поводу предпринимаемых ими мер. Технологии полезны, однако решающее значение имеют давление общества и политическая воля.

СУЩЕСТВУЕТ ВСЕМИРНЫЙ ЗАГОВОР

Франкмасоны, евреи, ЦРУ, Бильдербергский клуб, США, тайные общества, транснациональные корпорации и т.д. часто обвиняются в том, что они тайно дёргают за ниточки и приводят к власти политических марионеток.

Никто не знает наверняка, как принимаются решения на международном уровне. Поэтому некоторые предпочитают думать, что за всеми решениями стоит та или иная группа. Простые объяснения успокаивают. Однако они не выдерживают критики. Мир настолько диверсифицирован, игроков настолько много, что одна-единственная группа, какой бы могущественной и организованной она ни была, не в силах навязать свою волю всем остальным. Даже такая сверхдержава, как США, не может этого сделать. Так что любое значимое событие — это результат влияния многочисленных игроков.

Чем объяснить обвинения в адрес этих конкретных групп? США — по той простой причине, что это самая могущественная страна в мире. Франкмасоны проводят тайные встречи. В Бильдербергский клуб и Трёхстороннюю комиссию входят влиятельные люди, которые придерживаются «правила Чатем-Хауса», то есть не разглашают, что обсуждалось на заседаниях — отсюда подозрения в заговорах. ЦРУ по определению действует тайно. Но всё это — места, где проходит обсуждение, а не места принятия решений.

Геополитическое значение Израиля непропорционально велико по сравнению с его населением, однако утверждать, что евреи (даже если предположить, что они во всём согласны между собой) управляют миром — это антисемитизм. В конце XIX века российская тайная полиция создала подложный документ — «Протоколы сионских мудрецов» с целью убедить людей в существовании всемирного еврейского заговора.

Если всемирный заговор существует, любая борьба за свободу, прозрачность и права человека заранее проиграна. Поэтому аргумент о всемирном заговоре — это в том числе оправдание, чтобы ничего не делать.

В то же время, нужно также осознавать влияния. ЦРУ на самом деле приложило руку к свержению Мохаммеда Мосаддыка в 1953 году и Сальвадора Альенде в 1973. Трёхсторонняя комиссия и Бильдербергский клуб продвигают экономический либерализм. США (как и другие государства в соответствии с имеющимися у них возможностями) влияют на общественное мнение. Критикуя веру в теории заговора, не нужно впадать в другую, не менее опасную крайность, отказываясь от критического мышления и отрицая закулисные игры, которые ведут государства.

Ложь государственных лиц — например, ложь Джорджа Буша о наличии оружия массового поражения в Ираке перед началом войны 2003 года или ложь Путина о том, что он не собирается начинать войну, накануне вторжения в Украину — также способствует популярности теорий заговора и дискредитации официальных источников. Теории заговора подпитываются манипулированием информацией и непрозрачностью процесса принятия решений.  

КИТАЙ — ТОТАЛИТАРНОЕ ГОСУДАРСТВО

Коммунистическая партия владеет монополией на власть в Китае. СМИ и суды не имеют независимости. Соцсети тщательно контролируются. Свободы слова не существует, а за критику режима можно оказаться в тюрьме.

В Китае действительно нет политической конкуренции. Компартия бессменно правит страной с 1949 года, и подвергать её легитимность сомнению опасно.

В то же время, обвинения в «тоталитаризме» не соответствуют действительности. Тоталитаризм существовал до конца 1970-х годов. Мао имел тотальный контроль над своим народом. Люди не решались критиковать режим даже внутри семьи, опасаясь, что на них могут донести супруг или дети. Форма одежды, виды развлечений — всё определялось государством. При этом в стране царила бедность.

Сегодня Китай — это по-прежнему авторитарная страна, но это больше не тоталитарный режим, в котором нет никаких свобод. Экономические реформы, проведённые Дэном Сяопином, позволили достичь определённого уровня потребления и вывели 800 миллионов людей из нищеты. Развитие экономики хоть и не привело к полной демократизации, как в случае с Тайванем или Южной Кореей, но всё же принесло определённую степень свободы.

В Китае около миллиарда интернет-пользователей. Хоть соцсети и контролируются, полный контроль невозможен. В Китае есть гражданское общество, которое подвергает правительство критике за коррупцию, нанесение ущерба окружающей среде и ограничения, введённые в связи с пандемией Covid-19. Появление интернета не привело к полной свободе; более того, после прихода к власти Си Цзиньпина в 2013 году, произошло ужесточение режима. Тем не менее, жизнь сегодняшних китайцев несравнима с жизнью их родителей или родителей их родителей. Интеллектуалов-диссидентов по-прежнему заключают в тюрьму за их идеи, однако больше нет массовых лагерей (кроме лагерей для уйгуров в Синьцзяне). Руководители страны понимают, что не могут удержаться при власти за счёт одних только репрессий, и что необходимо удовлетворять нужды населения.

В 2019 году 150 миллионов китайцев отправились за границу. Ни один из них не попросил политического убежища в другой стране.

Китайцы могут одеваться и развлекаться, как им угодно. Доступ к иностранным культурным продуктам и источникам информации ограничен, однако прежде он и вовсе отсутствовал. Легитимность режима обеспечивается прежде всего экономическими успехами и возрождением национальной гордости.

Подавляющее большинство китайцев довольны режимом, который за два поколения добился повышения ВВП на душу населения с 200 долларов до 10 тысяч долларов и восстановил репутацию страны на международной арене (после унижений прошлых веков).

Действительно, имеют место репрессии против уйгуров и попытки подчинить себе Гонконг вопреки обещаниям соблюдать принцип «Одна страна, две системы». Однако в целом жизнь китайцев не имеет ничего общего с тоталитарной системой, полностью контролировавшей личную жизнь граждан.

МЕЖДУ КИТАЕМ И США ИДЁТ ХОЛОДНАЯ ВОЙНА

Рост напряжённости между Вашингтоном и Пекином на фоне стратегического соперничества между двумя моделями привёл к холодной войне, подобной той, которая имела место между СССР и США.

В период холодной войны Москва и Вашингтон возглавляли огромные альянсы, которые оказывали влияние на целый мир. Участники всех конфликтов были связаны либо с СССР, либо с США. Это в корне отличается от сегодняшних конфликтов, в которых никогда — даже опосредованно — не сталкиваются Пекин с Вашингтоном. Советский Союз имел цель догнать США в военном плане и сделал это. Но во многом именно гонка вооружений подорвала его экономику. Сегодня США имеют безоговорочное военное преимущество над Китаем. По данным СИПРИ, в 2021 году американский оборонный бюджет составил 801 миллиард долларов, а китайский — всего 293 миллиарда.

ВВП Советского Союза никогда не превышал 40 процентов ВВП США. Сегодня ВВП Китая по-прежнему меньше американского, однако составляет уже 75 процентов последнего — по сравнению с 10 процентами в 2001 году, на момент вступления Китая в ВТО.

В период холодной войны объём торговли между Москвой и Вашингтоном составлял 2 миллиарда долларов в год. Сегодня же между Пекином и Вашингтоном — 2 миллиарда в день. Более того, китайская экономика интегрирована в мировую, чего не было в случае с советской.

В отличие от СССР, Китай не стремится навязать коммунизм остальному миру. Китаем управляет коммунистическая партия, стоящая на позициях капитализма и национализма. Это очень далеко от идей Карла Маркса, Ленина и Мао. Приверженность марксизму-ленинизму превратилась в формальность. Население поддерживает режим не потому, что он коммунистический, а потому что он обеспечивает экономический рост и упрочает репутацию страны на международной арене. Китай хочет снова стать самой могущественной страной мира, как в XIX веке, но на этот раз в глобализированном мире. США же хотят остаться главной мировой державой. Нынешнее соперничество — это не идеологическое противостояние, а борьба за мировое лидерство.

В конце 1960-х — начале 1970-х годов Никсон и Киссинджер, осознавая некоторое ослабление США (во многом по причине войны во Вьетнаме) и усиление СССР, решили начать политику разрядки. Они понимали, что холодная война больше не на руку США и что необходимо найти компромисс с СССР. А вот США при Дональде Трампе, столкнувшись с усилением Китая, поступили наоборот. Враждебность по отношению к Китаю — это единственный пункт внешней политики Трампа, который разделяли демократы при Байдене. Наступит ли период разрядки между этими двумя странами? Смирятся ли США с потерей мирового лидерства? Пока что противостояние между Пекином и Вашингтоном продолжает набирать обороты. Само собой, его нельзя сравнить с противостоянием между двумя блоками в период холодной войны, однако и здесь есть свои информационные и торговые войны. И всё же, благодаря фактору ядерного сдерживания, этот конфликт вряд ли обернётся военным столкновением.

Война в Украине подкрепила мысль Байдена о противостоянии «альянса демократий» и «оси авторитарных стран». Однако европейские страны пока не спешат присоединяться к США в противостоянии с Китаем. Что касается незападных стран, то они не хотят во всём этом участвовать, считая, что в их интересах иметь хорошие отношения как с Вашингтоном, так и с Пекином, тогда как во время холодной войны страны третьего мира должны были делать выбор между Москвой и Вашингтоном.

СУЩЕСТВУЕТ АЛЬЯНС КИТАЯ И РОССИИ

Чтобы соперничать с США, Москва и Пекин сформировали альянс, напоминающий тот, который существовал между Мао и Сталиным.

После прихода к власти Мао Цзедуна в 1949 году, Москва и Пекин сформировали идеологический и стратегический альянс, который принимал участие в Корейской войне 1950 — 1953 годов. Однако вскоре Китаю расхотелось играть вторую скрипку в коммунистическом альянсе, возглавляемом СССР. Чтобы подчеркнуть свою независимость, он задался целью заполучить ядерное оружие. Официальный разрыв случился в 1961 году. Настоящая причина, соперничество между странами, была замаскирована под идеологические противоречия.

Идея о восстановлении этого альянса уже выдвигалась в 1999 году во время войны в Косово, против которой выступали Китай и Россия. Тогда как в 1990-х годах Россия была ослаблена и не решалась бросить вызов США, она вновь начала проводить политику силы с приходом к власти Путина. Усиление Китая также позволяет ему соперничать с США. Это можно было наблюдать во время войны в Ираке и военной интервенции в Ливии. Китай и Россия часто одинаково голосуют в Совете Безопасности ООН, отстаивая невмешательство во внутренние дела других государств и выступая против западных стран.

В 2019 году, как и в предыдущие годы, Россия и Китай провели совместные военные учения.

Вне всяких сомнений, проводимая США политика является фактором, способствующим сближению Москвы и Пекина, которые также сотрудничают в рамках БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР — представители «развивающегося мира», противопоставляющие себя развитым западным странам). Санкции, введённые против России после аннексии Крыма, — это ещё один фактор. Однако сближение имеет свой предел. Россия представляет для Китая незначительный экономический интерес. Разница в уровне развития между странами в пользу Китая, население которого, к тому же, в 10 раз больше. ВВП Китая также в 10 раз выше, а военные расходы — примерно в 4 раза.

Россия не хочет вступать в неравный союз с Китаем. Китай, в свою очередь, нуждается в доступе к американскому рынку для поддержания экономического роста.

Война в Украине, которая отрезала Россию от западного мира, возродила тезис об альянсе Москвы и Пекина. Оказавшись в изоляции, Россия ещё сильнее нуждается в поддержке Китая. Байден призвал к созданию «альняса демократий» для противостояния «оси авторитарных стран», сформировавшейся вокруг Пекина и Москвы. Это заявление может стать самоисполняющимся пророчеством.

Китай не желает поражения России, так как оно станет победой для западного мира. В то же время, он был неприятно удивлён войной, которая, помимо прочего, сплотила Запад, нарушила международный порядок (тогда как Пекин стремится к стабильности) и привела к повышению стоимости продовольствия и энергоносителей, от которых Китай очень зависим. Пекин не спешит оказывать военную помощь России, так как не хочет быть отрезанным от западного мира.

КИМ ЧЕН ЫН НЕ В СВОЁМ УМЕ

Северокорейского лидера, который оскорбляет весь мир, угрожает ядерной войной США, устраняет противников режима и терроризирует собственное население, часто называют сумасшедшим.

То, что к Ким Чен Ыну относятся негативно — не только в западном, но и в остальном мире, в том числе в защищающем его Китае (по причине его «неконтролируемости»), — это факт. Верно и то, что он стоит во главе последнего в мире тоталитарного государства, в котором отсутствуют гражданские свободы, а власти полностью контролируют население. Граждане Северной Кореи, к тому же, живут в бедности и изоляции от остального мира.

Однако не стоит смешивать ценности с рассудком. Ким Чен Ын вызывает неприязнь, но он не сумасшедший. За всеми его провокациями стоит трезвый расчёт. Его цель — не благосостояние его народа и не популярность в мире, а сохранение власти и режима, основанного его дедом. И в этом он преуспевает.

Тогда как на момент начала войны в 1950 году две Кореи находились примерно на одном уровне экономического развития, сегодня их разделяет огромная пропасть. Учитывая, что приоритетом являются вооружения, населению (в и так бедной ресурсами стране) остаётся немного.

Высказываются опасения, что Ким Чен Ын может напасть на Южную Корею или Японию, что, в свою очередь, может привести к третьей мировой войне, в которую окажутся втянуты Китай и США. Однако Северная Корея не планирует мстить Японии или силой присоединять Южную Корею.

Ким Чен Ын, как и его отец до него, прекрасно понимает, что если он развяжет войну, дело неизбежно закончится поражением и его свержением.

Он также знает, что обладание ядерным оружием — это гарантия безопасности для него и его режима, так как оно удерживает США, Японию и Южную Корею от нападения. Эти три страны знают, что в итоге победят, но понимают, что ракеты Северной Кореи могут поразить Сеул и Токио.

Ким Чен Ын считает — не без оснований, — что если бы у Муаммара Каддафи и Саддама Хусейна было ядерное оружие, они по-прежнему были бы живы и сохранили бы власть. Именно поэтому есть все шансы на сохранение нынешнего положения дел. Ким Чен Ын ни за что не откажется от ядерного оружия, однако также не пойдёт на авантюрную войну, так как оба варианта будут означать конец режима, который существует с 1945 года несмотря на жестокие репрессии и экономический трудности.

ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ СТРАНЫ НЕ ВОЮЮТ

В демократической системе власть принимать решения принадлежит народу. Поскольку народ первым делом страдает от вооружённых конфликтов, он не хочет войны. Диктаторы же, наоборот, могут легко втянуть в войну свой народ, поскольку тот не имеет права голоса.

В начале 1990-х годов, после падения Берлинской стены и распада Советского Союза, теория демократического мира получила новую жизнь. Советская угроза и восприятие СССР как потенциального агрессора формировали сознание западных людей на протяжении всей холодной войны и укрепляли ассоциацию между недемократичностью государств Восточного блока и их воинственностью. Западный мир же преподносился как миролюбивый и гарантирующий своим гражданам свободы.

Парадоксальным образом, страны Западной Европы, которые на протяжении столетий постоянно воевали друг с другом и в итоге спровоцировали две мировые войны, после 1945 года вступили в период мира. В 1957 году был подписан Римский договор, который заложил основу для создания Европейского Союза (в который принимаются только демократические страны). Война между членами европейского сообщества стала немыслимой, несмотря на то, что ещё вчера они были врагами. Развитие демократии во всём мире казалось лучшим способом предотвратить войну. Президент США Билл Клинтон (1993 — 2001) сделал демократический мир одним из столпов своей внешней политики. По его мнению, продвижение демократии и либеральных ценностей соответствовало американским национальным интересам. Однако данная теория вскоре была опровергнута.

Тогда как демократическая система предпочтительнее для населения, демократия не тождественна с миром — не в большей степени, чем диктатура с войной (чилийский диктатор Пиночет, аргентинский диктатор Видела и бразильские генералы в 1980-х годах не развязывали войн). В то же время, демократические США неоднократно начинали авантюрные войны с целью защитить свои ценности или свои интересы. Израиль, который преподносит себя как единственную демократию на Ближнем Востоке, неоднократно развязывал конфликты в регионе — в том числе против демократического Ливана в 2006 году. А демократическая Индия в 1971 году напала на Пакистан.

В недалёком прошлом демократические страны принимали участие в войнах во имя защиты прав человека. В 1999 году страны НАТО предприняли интервенцию в Сербии (чей президент, Милошевич, хоть и осуществлял репрессии, всё же был избран демократическим путём) без мандата ООН, чтобы защитить население Косово. Тогда как США смогли использовать право на самозащиту как повод для вторжения в Афганистан (талибанский режим укрывал Усаму бен Ладена и размещал на территории страны тренировочные лагеря «Аль-Каиды»), им не удалось сделать то же самое (и получить одобрение ООН) для вторжения в Ирак в 2003 году.

Цель резолюции 1973 года, санкционировавшей военную интервенцию в Ливии, была в ходе операции изменена Францией и Великобританией с защиты мирного населения на смену режима. В этом случае также демократии начали войну против диктатуры.

ИСЛАМ НЕСОВМЕСТИМ С ДЕМОКРАТИЕЙ

Нет ни одной демократической мусульманской страны. Напротив, большинство этих стран — диктатуры, в которых религия препятствует развитию гражданского общества, а женщины занимают подчинённое положение.

Это верно, что большинство мусульманских стран не демократические. Тем не менее, неверно выводить из этого несовместимость ислама с демократией. Более того, данный вывод не подтверждается фактами. За ним стоят две фундаментальные ошибки. Во-первых, мусульманский мир отождествляется с арабским миром, хотя в Южной и Юго-Восточной Азии проживает в 3 раза больше мусульман, чем в арабских странах, а в арабских странах также есть христианские сообщества. Во-вторых, конфликт между Израилем и Палестиной часто сравнивается с холодной войной и преподносится как противостояние демократии и диктатуры.

Арабский мир действительно сильно отстаёт в плане демократизации и прав человека. Это неоднократно отмечалось в отчётах Программы развития ООН, подготовленных самими арабами.

Парадоксально, но частично признанное государство Палестина имеет демократическую систему и проводит свободные выборы. Оппозиционная партия ХАМАС в январе 2006 года одержала победу на выборах, которые международное сообщество признало прозрачными. Проблема в том, что ХАМАС считается террористической организацией в Израиле и западных странах, поэтому те разорвали отношения с палестинским правительством.

Действительно, геополитическая обстановка (палестино-израильский конфликт, поддержка Израиля со стороны США, война в Ираке, сирийский конфликт) способствует популярности радикальных и антиамериканских движений в арабских странах. В то же время, демократические движения в этих странах не всегда получали поддержку (мягко говоря) со стороны западных стран, которые часто отдавали предпочтение стабильности существующих режимов перед демократией. Так было, например, в Египте после переворота 2013 года.

Демократия в мусульманском мире возможна. Она существует, например, в Турции (хотя после неудачной попытки переворота в июле 2016 года президент Реджеп Эрдоган ужесточил режим). Индонезия, самая многонаселённая мусульманская страна в мире, стала полноценной демократией после свержения режима, пришедшего к власти по итогам переворота 1965 года. Малайзия — также демократическая страна.

Западные страны поддерживали режим президента Пакистана Первеза Мушаррафа во имя борьбы с терроризмом. Все смиряются с существованием диктаторских режимов в Азии во имя одного и того же.

В том, что касается прав женщин, ситуация в арабских и мусульманских странах очень разная — от обскурантизма до либерализма. Но даже в западных странах равноправие женщин — относительно недавнее приобретение. Например, француженки получили право голоса лишь в 1944 году.

Арабы, как и все остальные, стремятся к демократии. Но её развитию помешали исторические и геополитические обстоятельства. Западные страны поддерживали диктатуры ради борьбы с коммунизмом и исламизмом. «Арабская весна» не привела к мгновенному установлению демократии повсюду, но революция — не всегда линейный процесс.

Тунис был витриной демократии в арабском мире. Но в 2021 году избранный президент Каис Саид внёс изменения в Конституцию, наделив себя чрезвычайными полномочиями. В Судане в 2019 году в результате переворота был свержен диктаторский режим Омара аль-Башира. В Алжире массовые протесты помешали Абделю Азизу Бутефлике баллотироваться на пятый срок (Хирак продолжает борьбу за трансформацию режима).

ТЕРРОРИЗМ — ЭТО ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ УГРОЗА ДЛЯ ЗАПАДНЫХ СТРАН

Не проходит и дня без упоминания о террористической угрозе. Политические лидеры и эксперты называют терроризм главным вызовом национальной и международной безопасности.

В отличие от традиционной войны, терроризм может забрать жизнь любого человека и в любой момент. Нет такого места, где можно было бы спастись от терроризма. Теракты января 2015 года в редакции Charlie Hebdo и в магазине кошерных продуктов, теракты в Париже 13 ноября 2015 года и в Ницце 14 июля 2016 года были напоминаниями об этом. Даже Всемирный торговый центр, символ американской экономической мощи, мог быть разрушен; это значит, что никакая защита не может быть на 100 процентов эффективной. На стороне террористов преимущество в мобильности и выборе места, времени и цели. Один совершённый теракт затмевает собой десятки предотвращённых. Более того, теракт может совершить кто угодно, так как для этого не нужны особые умения. Отсюда ощущение постоянной опасности.

Однако человеческие жертвы и материальный ущерб в результате терактов, как правило, значительно меньшие, чем в результате военных столкновений или бомбардировок. Атаки на Всемирный торговый центр и Пентагон так сильно шокировали по причине большого количества жертв (около 3 тысяч человек) и того, что миллионы людей наблюдали за ними по телевидению в прямом эфире. Главный эффект терроризма — психологический.

В 1962 году Раймон Арон писал: «Терроризм — это акт насилия, психологическое воздействие которого намного превосходит воздействие физическое». Сегодня, в эпоху масс-медиа, это утверждение ещё более верно.

Сегодня наибольшее число жертв терроризма сосредоточено в 5 странах: Индии, Ираке, Сомали, Пакистане и Нигерии.

Угроза реальна. Нет смысла это отрицать. Однако не менее опасно и преувеличивать её. Терроризм тем сильнее пугает жителей развитых стран, что они живут в мире и безопасности уже несколько десятилетий. Более того, в случае такой асимметричной войны угроза исходит от более слабых, и традиционные военные средства бессильны её предотвратить. Невозможно свести риск терроризма к нулю. В геополитике нет нулевого риска. Тем не менее, сегодняшняя террористическая угроза не идёт ни в какое сравнение с советской угрозой времён холодной войны.

Главная опасность состоит в переоценке значимости террористов, что может повлечь за собой изменение нашего образа жизни и ограничение свобод. Ещё одна опасность — возлагать на всех мусульман коллективную ответственность за атаки джихадистов и настраивать против них население западных стран. Именно к этому стремится Исламское государство: вбить клин между мусульманами и всеми остальными.

Западные страны должны научиться жить с террористической угрозой, как они живут с другими рисками (некоторые из которых могут быть сопряжены с куда большим количеством жертв). Ставить терроризм в центр внимания значит облегчать террористам вербовку и поиск источников финансирования.

В своём последнем обращении в январе 2016 года Барак Обама опроверг возможность третьей мировой войны с Исламским государством: «Группы боевиков на пикапах и больные люди, планирующие теракты в квартирах и гаражах, конечно, представляют огромную опасность для гражданских лиц, однако они не являются экзистенциальной угрозой для нашей страны».

В 2021 году количество погибших в результате терактов во всём мире (7,142) снизилось 17-й год к ряду. На один Афганистан приходится целых 20 процентов жертв терроризма. В Западной Европе же в 2021 году в результате терактов погибло 3 человека.

ВОЙНУ С ТЕРРОРИЗМОМ МОЖНО ВЫИГРАТЬ

Чтобы жизнь в наших странах снова стала безопасной, необходимо вести войну с терроризмом до победного конца.

Идею войны с терроризмом популяризировал Джордж Буш-младший после терактов 11 сентября. Ответом США на теракты стало ограничение свобод («Патриотический акт»), повышение военных расходов, вторжение в Афганистан и авантюрная война в Ираке. Идея войны с терроризмом с самого начала подвергалась критике, поскольку терроризм — это не конкретный актор, а средство. Никто не ведёт войну с терроризмом так же, как никто не ведёт войну с танками или истребителями.

Более того, сугубо военный подход к войне с терроризмом препятствует пониманию его причин.

Ликвидация Усамы бен Ладена в 2011 году, лидера Исламского государства Абу Бакра аль-Багдади в 2019 и преемника бен Ладена Аймана аз-Завахири в 2022 не привели ни к исчезновению их организаций, ни тем более к концу терроризма.

Убитым быстро находится замена. Всегда есть желающие занять место лидера. 15 августа 2021 года Талибан, свергнутый в 2001 году, вернул себе власть в Афганистане, несмотря на 20 лет военного присутствия американцев, которые должны были с Талибаном бороться, и расходов в 2 триллиона долларов. Что касается войны в Ираке, которая велась под лозунгом войны с терроризмом, то она лишь стимулировала терроризм. Военные интервенции западных стран в Ираке, Ливии и Мали обернулись провалом. Освободительные армии были восприняты как оккупанты. А джихадисты позиционировали себя как борцов с иностранными оккупантами, неспособными обеспечить безопасность в стране.

Война с терроризмом — пустая затея. Террористические организации — как гидры, чьи головы каждый раз отрастают заново. До тех пор, пока не будет политических решений, террористы продолжат процветать. Несмотря на то, что они насаждают репрессивные порядки, они пользуются поддержкой части населения, которая предпочитает их порядки хаосу и насилию (в 1996 году Талибан пришёл к власти, положив конец противостоянию между полевыми командирами). Иногда террористы также преподносят себя как патриотов, противостоящих иностранным оккупантам или коррумпированным правителям, которыми руководят из-за рубежа.  

©Pascal Boniface

Это отрывок из книги. Оригинал можно почитать тут.